Блог ASR Lads продолжает рассказ об истории нашего ультрас-движения. Сегодня мы публикуем вторую часть повествования, которая называется "Nuovo corso in Sud...".
Curva Sud менялась, все больше принимая вид
организованной группы поддержки команды. Чего стоила кореография во
время дерби 18 марта 1979, когда фанаты "Ромы" сделали настоящий прорыв в
красочном представлении на стадионе. Фанаты
"Лацио" замолчали, увидев надпись "Forza Roma" из 400 цветных блоков,
сопровождаемую взрывами петард и дымовых шашек желтых и красных цветов. В
то время римляне экспериментировали с картонными плашками, различными
дымами, и это приносило ошеломительный успех. Curva Sud стала настоящим
слаженным механизмом поддержки,каждое действие которого было тщательно
обдумано и слажено не только по порядку, но и по времени. Во времена
таких перемен не находилось больше места у руля тифозерии таким
личностям как Данте, хотя таких как он больше не было. Лидер трибуны
прошлого видел и осознавал, что его миссия завершена, а его дело
продолжают другие. Он ушел с гордостью также как канули в лету
"землетрясения" - синхронное топанье ногами на протяжении нескольких
минут, как исчезли спонтанные кричалки, отражавшие больше инстинкты, чем
организованную поддержку.
Данте Джириджини появился в истории Curva Sud 20 ноября 1960 года на матче
"Рома" - "Падова". В конце матча, еще неизвестный никому, он выбежал к
полю с огромным флагом и начал ходить, размахивая им, вдоль поля. В тот
момент многие поняли, что он послан Богом, чтобы завести толпу. "...Он
не прекращал зажигать с начала матча до конца. Полосатый бордовый свитер
,колокольчик на шее и живот, свойственный только человеку его возраста и
большой важности. В обычной жизни он был простым дворником, но на
стадионе Данте - "номер один". Часть тифози на трибуне начали
скандировать его имя, и стало понятно, что у "Ромы" появился
харизматичный лидер. Данте ответил на приветствия, пожал кому-то руки,
поприветствовал полицейских и пошел на свое привычное место. Затем он
разразился настоящим боевым кличем: "Daje Roma Daje!"И вся трибуна
начинала петь. В какой-то момент все замолчали, они требовали речь... Он
встал со своего места, закатал рукава и положил руки на бедра. Затем
резко взметнул их к небу, будто взывая к помощи свыше. Вокруг была
полнейшая тишина. И вдруг стадион содрогался под его сильным
поставленным голосом:
"Stammatina pioveva (клич трибуны),
ore c’è il sole (клич),
c’è il sole per salutare la Roma
(клич), che è grande e bella
(клич) e che oggi vincerà
(клич) Rrrroooma!!!"
Особенная
кричалка была и на выездных играх: "Perché siamo ospiti in questa bella
città (дальше шло много похвал и комплиментам городу, куда они
приезжали) epperò je romperemo er culo!"
Как
бы не складывалась игра, будь даже полный провал у команды, игроки
начинали бегать быстрее и играть лучше от заводных речей и кричалок
Данте и его друзей по трибуне. Он был настоящим лидером трибуны. Вот что
вспоминает о нем один из старых болельщиков "Ромы" : "Вся трибуна могла
молчать десяток минут, пока не услышит заветное "Daje Roma Daje" от
Данте, и тут уж все начиналось. Были и такие случаи даже, когда Данте
кричал: "Tacci tua e de chi nun te lo dice co' na mano arzata!" И вся
трибуна, вскинув руки кричала: "Tacci tuaaaaaa!". И после этого он
крикнул:
"Saluta
'sto cazzo!!!!", и вся трибуна разразилась хохотом. Не только фанаты, но
и авторитетные личности на трибуне, военные, полицейские..." А это уже
вспоминает один из участников Commando Ultra' Curva Sud: "Когда я делал
первые шаги в CUCS, я впервые услышал, как парни кричали: "Данте с нами,
с Commando Ultra' Curva Sud". Тогда я еще не знал, кем был тот сеньор и почему его так сильно все любили..."
В
конце 70-х CUCS пришлось пережить страшную трагедию - одним из фанатов
"Ромы" был убит Винченцо Папарелли. Страсти были на пределе. Болельщики
"Лацио" адресовали Франческо Рокке растяжку со словами "мёртвые не
воскресают", обращая внимание на недавний разрыв связок колена игрока.
Ответом возмущенных романисти стали выстрелы ракетами с Curva Sud.
Вспоминает один из болельщиков "Лацио", свидетель трагедии: "28 октября
должен был стать для меня обычным праздником… Я, как обычно перед дерби,
был немного взволнован, и поэтому долго не мог заснуть. В семь часов я
уже был на ногах, думая о своей тифозерии, о кореографии, которую мы
приготовили с таким трудом, о наших врагах, о самом матче. Я выглянул в
окно и подумал: «Какой все-таки плохой день!» Быстро приняв душ и
кое-как позавтракав, я накинул розу на шею и отправился на встречу к
друзьям, чтобы потом вместе пойти на стадион. По радио уже сообщали о
многочисленных стычках между лациали и романистами, произошедшими в
разных частях города. Поболтав немного, ожидая тех, кто припоздал, мы
отправились на нашу Curva Nord. По дороге мы видели многих людей,
встревоженных происходящим вокруг, которые не могли дождаться конца
матча. Непривычная для дерби атмосфера… Мы уже начали заносить материалы
для кореографии. Обыск при входе на стадион был очень поспешным. Curva
Sud вывесила растяжку о Ре Чеккони, над которым так любила поиздеваться.
Лациали в долгу не остались: «Прости свин, что я обозвал тебя
романистом». Curva Nord еще почти пустая, в то время как Sud – почти
заполнена. Мы сидели и разговаривали, когда что-то выстрелило и все
вокруг покрылось дымом. Легкий испуг постепенно перешел в уверенность,
что произошло что-то
действительно ужасное. Ракета попала в одного из зрителей в каких-то
двадцати метрах от нас, красный свет от которой слепил нам глаза. Кто-то
пытается помочь раненому, но для него уже ничего нельзя сделать. Все
люди вокруг в ужасе. Некоторые убегают, пронзительно крича, некоторые
рыдают, некоторые рвутся отомстить… Моей первой мыслью было убежать,
спустившись по лестнице, которая вела на площадку перед Curva Nord. Я
вижу, как люди убегают через широко открытые ворота, нигде нет полиции,
нет никакого контроля. На ступеньке сидит девушка лет восемнадцати и
плачет. Ее поранило в руку. Я отдаю ей свою розу, чтобы ею как-то
остановить кровь..." Убийцу всё же нашли, хотя он и пытался сбежать с
двумя своими друзьями-соучастниками. Этот инцидент спровоцировал не
только еще большую вражду между заклятыми соперниками "Ромой" и "Лацио",
но и ряд мер, ограничивающих действия ультра на стадионе.
В
середине 80-х годов движение «ультра» начало меняться под влиянием
радио и телевидения, что явилось тревожным звонком для старой гвардии
Curva Sud. Начали появляться новые люди на трибуне, старые же наоборот
покидать сектор, например Антони Бонджи, который совершил более 200
выездов. После этого несколько лет “Boys” находились под руководством
Марио Корси, по кличке “Марьоне”. Тогда же и была выпущена знаменитая
карточка “Boys” с черепом лациале. Но Трента и Мальфатти в руководстве
остались. В конце 1985 года тогдашний президент "Ромы" Дино Виола
оказался вовлеченным в большой скандал, но ультра его поддержали
протестами на стадионе и защитными акциями на улице, где проживал Сеньор
Дино. Но в 1987 году случился еще один скандал, на это раз с более
серьезными последствиями. Камнем преткновения стал «обмен»
Анчелотти – Манфредония, который был воспринят фанатами как продажа
чести клуба. (Анчелотти тогда был легендой "Ромы", а Манфредония перешел
из "Лацио".) Презентация технического состава команды в Тригории в
сезоне 1987/88 проходила под свист и оскорбления со стороны
собравшихся болельщиков. Всё это и стало причиной внезапного дробления
CUCS на 2 части. Одна группа открыто поддерживала президента и его
действия, и ее лидером стал Мальфатти. К нему же присоединились такие
известные на трибуне личности как Элио Нунци, Пьетро Уинни, Марко
Бартолини. В скором времени группа была официально признана
"Associazione Italiana Roma Club", хотя единая CUCS ранее была против
этого. Оппозицию возглавил харизматичный Трента вместе с Вентурелли,
Шарчьофоло, Роберто Молинари, Джанлуиджи Фреа, Франко Ничастро, Роберто
Чукьелли, Массимо Долче и Лукой Лаганья. Группа Мальфатти взяла себе имя
"Vecchio CUCS" (Старая CUCS), а группировка Трента стала называться
CUCS-GAM (Gruppo Anti-Manfredonia), чтобы показать свою неприязнь к
футболисту. Чемпионат начался с того, что эти две организации разошлись
по разным трибунам, первая – на Monte Mario, вторая на Tribuna Tevere.
Не смотря на официальные извинения Манфредонии в 1987 году, отношения
между группами оставались напряженными. (Манфредония извинялся за
откровенно нелестные слова в адрес фанатов "Ромы"). Личные антипатии
фанатов друг к другу подкреплялись еще и экономическим вопросом. Трента
зарегистрировал на себя название CUCS. Все это не позволяло болельщикам
объединиться обратно в одну большую группу. Vecchio CUCS, в свою
очередь, имели больше возможностей, поддерживая президента, контактируя с
Associazione Sportive Roma Club, который предоставлял им колонку в
журнале "La Roma". Отношения между двумя группировками все больше
накалялись, пока и одна и вторая в итоге не распались на более мелкие.
Начало 90-х стало трудным временем для фанатов. Серия убийств потрясла
ультра-движение. Палмери, Фонесси, Филиппини, а потом и Де Фальки,
гибель которого стало ухудшением отношений между фанатами "Ромы" и
"Милана". В сезоне 89/90 проявился переход к британскому стилю
поддержки и стиль "торсида" стал непопулярен. 
Возвращение на
реконструированный Олимпико со Стадио Фламинио пользы не принесло также.
Витторио Трента вспоминает: "Реконструкция Стадио Олипико негативно
откразилась на Curva Sud. Теперь "заводящий" скандирует через мегафон
только 12 строчку, а трибуна уже поет двадцатую. Еще Curva Sud была
пусть небольшой, но однородной массой, теперь это 22 тысячи человек,
где каждый болеет по-своему. Поймите, 500 ультра не могут организовать
тех, кому это не нужно".